На стороне ребенка - Страница 52

Собственно, я думаю, что такая косность проистекает от того, что детская часть человечества является для взрослых подтверждением их будущей смерти, хотя они могли бы отвергнуть смерть и другим путем, подарив свое доверие развивающейся жизни и отождествив себя с нею. Вместо того чтобы все ставить на молодую поросль, обеспечивающую их выживание на земле, они препятствуют ее росту под тем предлогом, что, мол, если мы хотим жить дальше так, как жили до сих пор, нельзя предоставлять молодым свободу воображения, свободу инициативы. Странное извращение: к какому бы поколению ни принадлежали люди, стоит им получить хотя бы крошечную власть, они начинают рассуждать так, словно род людской – не более чем популяция животных, и их роль лишь в воспроизведении одного и того же генофонда, без изменения программы. И вот поколение за поколением лишают себя будущего. Можно подумать, что они вообще не хотят никакого будущего. Люди – не самоубийцы, они – убийцы: они хотят выжить за счет тех, кто желает прийти на землю… Что представляет собой страна, которая не поощряет в первую очередь изобретательность, созидание, жизнерадостность, обновление, развитие молодежи? Такая страна находится в упадке. Как много уже об этом говорилось, и все как будто согласны, однако ответственные лица своей позиции не меняют!

Наше сегодняшнее общество хочет жить материальным опытом, как будто у молодого поколения не достало бы изобретательности найти другой способ жить. Каждым управляет страх его собственной смерти, каждый борется за свое собственное выживание, как это делают животные, а не люди, наделенные желанием и способностью к общению, которые должны были бы все надежды возлагать на свойство человеческого ума непрестанно искать и находить – как жить по-другому. Молодые – наше будущее, и они должны иметь возможность доверять своей стране.

В прошлые века люди строили, «творили» для потомства. Непреходящее деятельное желание творить побуждало к созиданию – и эти творения оставались после творца другим. Теперь мы видим, как дельцы создают состояния, которые обречены исчезнуть, кануть в никуда вместе с ними. Диктаторы объявляют: «После меня хоть потоп» и оставляют в наследство груды руин. Как Гитлер. И даже в масштабе семьи есть супружеские пары, которые живут только для себя: они не оставят после себя никакого наследия под предлогом: «Изо дня в день насилу сводим концы с концами, так будем хотя бы получать от жизни все, что можно, потому что неизвестно, что нас ждет завтра…»

Но что они получают? Они не получают главных человеческих радостей – тех, что связывают людей с людьми.

Единственным шансом для молодых создать что-то, проявить инициативу, хоть немного изменить общество и окружающую среду, было то, что окружавшие их старики, носители власти, ветераны оставляли им некие зазоры, лакуны. А теперь, более чем когда бы то ни было раньше, все опасаются будущего и цепляются за идею о бесконтрольности происходящих процессов – а потому, мол, на ход вещей повлиять невозможно. Созданы машины для предвидения – компьютеры, но они совершенно ничем не управляют, поскольку являются эманацией человеческого духа и предназначены для сохранения того, что уже было.

Нынешнее подрастающее поколение, пожалуй, в еще большей степени лишено будущего, чем все предыдущие, – тем приходилось только преодолевать препятствия, воздвигаемые стариками, которые не хотели уступать место, не хотели изменять доктринам, сходить с торных дорог… Всеобщий страх перед ядерной катастрофой, перед гибелью планеты – вот новое оружие устрашения, которым пользуются власть имущие, вот безусловное алиби, принуждающее искать прибежища в старых привычках и замораживать общество, и так уже застывшее на месте. Для детей конца нашего века конъюнктура складывается неблагоприятно.

Если не произойдет внезапных перемен… Предположим, что люди вдруг осознают свою обязанность поддерживать контакт с другими людьми… И мысленный, и материальный. Быть может, потенциальная энергия, которая при этом высвободится, окажется так велика, что все преграды рухнут. Тормоза, сдерживающие общество, на самом деле только увеличивают желание молодого поколения, которое в конце концов принесет обновление любви, преобразив «союз против» в «объединение за», всеобщий обмен и взаимопроникновение.

Молодые – наше будущее, и они должны иметь возможность доверять своей стране.

В мире излишеств и затоваривания неверно распределяемыми материальными благами ценно одно-единственное благо – любовь между людьми. Наш способ жизни в мире материальных благ совершенно безумен. Чем больше мы их имеем, тем в меньшей безопасности находимся: боимся их потерять. Но стоит полюбить те ценности, которые меньше зависят от хода событий, – и нам будет несомненно легче избавиться от этого страха.

Живое существо наделено живой индивидуальностью; куда бы оно ни направлялось, оно обладает идентичностью, в которой заложена способность к созиданию и общению – лишь бы оно чувствовало себя защищенным. Ну а страх перед будущим, страх перед завтрашним днем может лишь усилить угнетение детей и запрет на жизнь тем из них, которые желают родиться на свет.

За последние годы дети и подростки усвоили распространенную фразу: «Мы вас не „просили” рожать нас».

Может быть, и не «просили» – но они «хотели» родиться… Просьба и желание – разные вещи. Желание бессознательно, а просьба сознательна.

Они этого желали, иначе бы их здесь не было. Они желают выжить и выражают это желание. Жалобой, криком.